Александр Кондратов
Задавило, нависнув над мыслью, коромысло здравого смысла и дубовой добротной дугою воцарилось над головою.
Вместо радуги — в поднебесье электронное однодумье. Прогресивное мракобесье: здравомыслящее безумье.
Безотказное заключенье: «После смерти — нам мерка морга!» ...Добровольное заключенье за решетку четкого «эрго».
Запашок твой — кипящий деготь. Опохаблены мы неплохо! По рогам узнаю тебя, коготь: очевидно, такая эпоха —
подавляет по всем каналам адом Инфернационала.
Задавили на улице гадину... А она ведь — любила родину. И луну, и страну, и пиво, и на книжку деньги копила...
Задавили на улице гадину: превратили ее в говядину...
Элка — целка (Элку жалко), Елка — телка, Нэлка — балка. Милка — спалка. А Наталка как весталка недавалка.
Галка — грелка и бурчалка, Стелка? Мелкая рыбалка! Нолка — пчелка-комсомолка... АЛКА — наша выручалка!
Челка. Щелки — что фиалки. Хохоталка, поддавалка. Не дразнилка иль русалка — Зря бутылку не доилка!
Обнималка-прижималка, танцевалка-заводилка. Не вертелка — раздевалка: волновалка-волхвовалка.
Возбуждалка-обещалка пылка! В трогалку пускалка неуемная хотелка, безотказная давалка!
Палку щелкою хваталка, зажималка-запихалка: как моталка молотилка дабы палка не скучалка!
Белка! Прыгалка, скакалка! Неспускалка, некончалка, содрогалка-поглощалка АЛКА — соковыжималка!
Вечерний Аладдин, отраженный во тьме наступающей ночи... Волшебный, сонный...
Вечерний Аладдин, ты жил в Багдаде: так почему ж не уходишь в ночь?
Ночь явилась держа в руках желтые смуглые лампы...
Одиночество не всегда ночное — порой оно сладковато на вкус.
Ты видишь руки? Они — твои. Их две. И они одиноки тоже.
Можно в воздухе. Можно — взять. Можно долго. Можно «не надо».
Руки твои. Их две. Ты — одна. Ты одна — и одни они, твои руки.
Бал да Балда. Дадон да Дон. Люд. Мила Людмила. При сказке присказки!
Не пташкин, не пряжкин, не шашкин, не пешкин, не крышкин, не Мышкин, не спушкин, не сушкин, не Яшкин, не чашкин, не решкин, не чешкин, не вьюшкин, не клюшкин, не стружкин, не хрюшкин, не Плюшкин, А.Пушкин!